Mama I'm Coming Home

Обратная дорога была намного короче. Казалось, что всё это - контакт с Крилем Кассидийским, операция с бронёй, драка, штурм, плен, допрос, очная ставка с Йоке - было не то во сне, не то и вовсе в прошлой жизни. Алекси, сидевший за рулём, что-то тихонько напевал и не поворачивался в его сторону. Ему было параллельно на своего пассажира.
Высадив Оскара у штаба Civil War, Алекси порылся за креслом и достал какой-то свёрток.
- От нашего стола - вашему столу. А будете впредь хулиганить - у меня брат на реке стоит. Пизды такой даст, что Принц Ойген позавидует.
читать дальше"На какой реке?" - не понял Оскар. Пока он разворачивал свёрток, Алекси и след простыл. Содержимое подарка являло собой пузырь палёной сталинградской и приложенную записку от Пэра Сундстрёма: "Подавитесь, суки". Вполне возможно, что в записке было написано совсем не то, да и писал не Сундстрём, а Тагтгрен, но именно так прочитал её Монтелиус.
Помещение штаба было тщательно отремонтировано и дочиста вылизано. Несмотря на это, нигде не было ни следа присутствия живых людей. "У Мюра сидят, наверно", - подумал Оскар и двинулся в сторону дома клавишника.
Весна уже вступила в свои права. Вот-вот прилетят из далёких ебеней священные фалунские птицы - филины, снова заселят карьер рудника и выведут птенцов. А впереди лето и много-много ебли с готовящимся альбомом. Работы непочатый край. Снова либо ночевать в штабе, либо выползать посреди ночи с бутылкой пива и слушать, как что-то ухает, пролетая над головой... Оскар родился и вырос в этих местах, но, пожалуй, только сейчас начал осознавать, что это - Место Силы. Длительное пребывание на Эрамааярви научило его видеть то, чего он раньше увидеть не мог, а может, просто не обращал внимания. И только одна мысль, буквально врезавшись ниоткуда, вмиг испортила ему весь благодушный настрой.
Фанька.
Пресвятые запчасти! Как он мог забыть про такое западло? Эта ставленница Мюллбэка и Кивилааксо испортит ему всю жизнь, он был абсолютно в этом уверен. На несколько мгновений снова захотелось насильственно расстаться с головой, теперь уже навсегда. Но отступать было некогда: его заметили в окно, за занавесками мелькнула тень.
- Явился, заблудший!!! - Фанька распахнула дверь и бросилась ему на шею, так, что он не успел ни отступить, ни отпихнуть её от себя. - Чубайс тебя дери! Вернулся, главный утеклец! Ух ты мооорда... Как будто в санатории отдыхал! Похорошел-то как... - она ласково потрепала Оскара по щеке, и ему потребовалось большое усилие воли, чтобы не сломать девушке руку и не приложить головой об косяк. - А что это у тебя тут? Оъ, пузырь! Пошли к нам, отдохни с дороги.
Оскар вошёл в дом вслед за покровительницей. Дома, похоже, никого не было. На столе стоял ящик украинского пива и четыре бутылки моднейшего крымского портвейна.
- Вот, - продолжала распоряжаться Фанька, отнимая у него сталинградскую и ставя на стол, - вот это мы сегодня и будем пить, чтобы не было войны и чтоб никто из вас через тридцать лет не стал об этом пейсни пейсать, не дай Ахти. Ребята за добавкой пошли, сам знаешь, как местный алкогольный работает. Айда на кухню, поможешь с готовкой. Как знала, как знала, что вернёшься...
На плите грелись две сковородки, рядом на столе стояла большая кастрюля с какой-то бодягой и половником. Оскар уже знал, что такое русские блины, но процесс их приготовления видел в первый раз. Фанька ловко управлялась со всем этим хозяйством, то и дело пробуя бодягу на язык и добавляя в неё то соль, то сахар, то муку, то разбавляя водой из чайника.
- Вторая кастрюля в шкафу. Возьмёшь кефир в холодильнике, забодяжишь с оставшейся мукой, ёбнешь пару яиц и позовёшь, остальное сделаю сама.
Процесс понемногу захватывал Монтелиуса. Да и Фанька уже не казалась таким мерзким чмом, как в первый раз. Оскар обратил внимание, что волосы её чисто вымыты и подкрашены бирюзовой краской. А сейчас, когда она увлечена и сосредоточена на деле, даже видишь в ней какую-то ранее не замеченную СОЛЬ...
За спиной раздался громовой хохот. Оскар едва не выронил в кастрюлю яичную скорлупу и, обернувшись, увидел Патрика и обоих Даниэлей.
- Какие люди, и без охраны! - Мюллбэк поставил на пол характерно звенящие пакеты и полез обниматься. Мюр и Йоханссен, выгрузив содержимое пакетов на стол, последовали примеру барабанщика. Стало как-то радостно и тепло на душе: наконец-то свои.
- А где Рикард и Пицца?
Первый блин у Фаньки вышел комом, второй тоже. Не отрываясь от процесса багфикса бодяги, она ответила:
- Пицца на Бодоме. Не боись, его не пытают, он там второй фронт открыл. А Рикарда ты скоро увидишь. Я тебе ещё не говорила, что у вас послезавтра концерт в Нью-Пауках?
- Где?!..
- В Нью-Пауках. Знал бы ты, как Алекси уговаривал меня не посылать тебя туда на каторжные работы! А мне похуй, не мной решено, всё равно бы пришлось, да на твоё счастье, пендосская сборная по хоккею вовремя подвернулась. Так что приедешь на всё готовенькое, и Рикард будет смотреть на тебя как на говно, которое он разгребал. Или ты на него.
- Вы заставили Рикарда возиться в дерьме, не успев толком вылечить?..
- Узбагойзя, - Мюллбэк хлопнул Монтелиуса по плечу, заставив выронить ложку. - Когда нас выпустили, Рикард был здоров и вышел на своих ногах. Правда, к нему белочка пришла в твоё отсутствие, но у него на то причины имеются...
Тем временем Йоханссен спёр у Фаньки первый нормально получившийся блин и, отчаянно дуя на него, сунул в рот. Фанька погрозила ему лопаткой, которой переворачивала блины.
- Жопы вы все с ручками, вот что. Это Алекси своих балует, а вы у меня будете по-монински вкалывать, сцуки. Дань, лимоны купил?
Мюллбэк полез в очередной пакет. Лимонов было штук двадцать, если не больше.
- Атлична, атлична. Вымой штук пять и поставь чайник. Как одна кастрюля освободится, так в самый раз. Оскар, демон ты лысый, тебе ж компота так и не досталось, нельзя это так оставлять например!

Над озером Бодом стоял туман. На берегу сидел блондин в косухе, курил и разговаривал с кем-то невидимым.
- Я тебя сюда не звал. И никто тебя сюда не звал, имей в виду.
- Ойген, ну ты как сраный демиург или экзорцист недоделанный, право слово. Чего ты понабрался от людей, что не хочешь видеть здесь своё племя?
- Я тебе пример приведу. Есть такое место - Бермудский Треугольник. Там Злобнайа Дырка - место рандомного перехода. Слышал, поди?
- Гонево то всё. Не работает этот портал, сколько я его ни тестил, с послевоенных времён ещё. По крайней мере, обратно.
- Да и хрен с ним, я тебе о другом. От Эрамааярви до Нью-Пауков, включая Бодом и Седлецк, везде такие Дыр... порталы. И они работают. Только я тебе этого не говорил, а ты не слышал.
- С чего такая конспирация, Ойген? Боишься спалиться среди людей?
Блондин выдохнул дым и закрыл глаза.
- Если ты ещё не понял, Шарнхорст, я тут уже спалился так, что обо мне легенды слагают. Шёл бы ты отсюда на Астра Марину, например, там мы с тобой всегда спокойно поговорим без лишних ушей...
- Болт там, совкобастард. Вот вы с младшеньким черти.
На берегу материализовался собеседник - парень чуть повыше Ойгена, пошире в плечах, с тёмно-каштановыми волосами и озорными глазами цвета морской волны. На лоб спадала непослушная седая прядь. Форма Кригсмарине сидела на нём идеально.
- Ты только по накурке приходишь, что ли? - фыркнул Ойген, выбрасывая окурок в воду: духи озера жаждали веществ, грех было не почтить.
- Так сам же говоришь, что меня никто не звал, - усмехнулся Шарнхорст. - Ты знаешь многих, кого здесь любят, но боятся призвать, считая Тёмными. Ты знаешь многих, кого бы и рады позвать, да не умеют. А я вообще к сестре собирался, а тут вы с Бисмарком с вашей белочкой...
- Белочка не наша.
- Белочка не ваша, вы просто разместили объяву... Ну да, ну да, и того фалунского пацана тоже не вы с Блюхером на Новый год накурили. Всё, Ойген... или как тебя тут звать - Евгений Андреич?.. открыл портал - пизда всему.
- Я ничего не открывал! Если ты имеешь в виду моё воскрешение, так где ты был два года назад?
- Нет. Всего несколько дней назад. Сильное межпространственное колебание, обошедшее Землю, но прокатившееся по многим мирам. И исходило оно отсюда. Покажи-ка руку.
Татуировка уже просвечивала сквозь бинты, прятать её не было особого смысла. Шарнхорст не стал разматывать повязку, а просто полоснул по ней какой-то острой железякой, найденной в кармане, зная, что это не причинит Ойгену вреда.
- Ёб твою мать... Где ты такое словил?
- Сейчас покажу, - Ойген свистнул, и из-за деревьев лениво вышел ездовой кот. - Кац, отвези этого хрена в капище Хопхпхманна, он заебал. Пусть сам увидит своими глазами.